Tehanu

Помимо различия между знаком и символом, важно также различие между знаком и схемой. Схема – продукт редукции сложного к простому, реального, явленного – к представлению. Скажем, если мы возьмем рисунок человека, и последовательно уберем из него сначала цвет, затем объем, затем уникальные черты лица, останется некая базовая структура: туловище, две руки, две ноги и голова – которая не существует в реальности, однако, постоянно действует в нашем мышлении, помогая распознавать человека в окружающих нас формах и живых существах.

К большому сожалению, многие талантливые ученые, пишущие о различных религиозных, мифологических и символических практиках, не имеют мистического опыта. Обладая широким кругозором, эрудицией и блестящей концептуальной базой, они оказываются совершенно беспомощными там, где высказывается не классифицируемое понятие, система верований или даже социальная форма, а переживание.

Можно сколько угодно говорить о дзэн-буддийской традиции, искать ее истоки, связывать истории и обогащать ассоциации – такие амплификации имеют смысл лишь до тех пор, пока не переходят своей собственной границы. То есть – не начинают говорить о том, что лежит за пределами слов.

В противном случае происходит ситуация окостеневания словесного каркаса и бесконечного «прогоняния» вербального материала через одно и то же тематическое русло. Просто потому, что автор не чувствует того, о чем говорит. Структура верований, система космогоний, исторические корни религий – все это прекрасно и все это полезно знать, даже необходимо знать, чтобы иметь доступ к контексту, в котором существует та или иная символическая традиция. Но без мистического переживания ты никогда не выйдешь за пределы этого – всегда по определению узкого и неполного – контекста.

Отсюда и все споры представителей разных религиозных (а, кстати, и научных) течений. Не имея возможности схватить целое в переживании, их сторонники и адепты постоянно концентрируются на частностях, обсуждают подробности, спорят, как правильно стелить коврик у порога и нужно ли соблюдать пост в субботний день.

Мифология – камень преткновения для большинства людей, а, впрочем, и для большинства традиций.

Современные религии, редуцированные и уставшие, не трактуют больше образов и, в общем, стараются их не замечать, потому что заметишь – столько объяснять придется… Если же кто-то и пытается это сделать, то чаще всего скатывается в такой буквализм, от которого начинает сводить зубы.

Психотерапевты увлеклись мифологией настолько сильно, что уже не видят ничего за ней – знай себе обсуждают количество складок на одежде святого Иакова и положение тела Всемирного змея на алхимических гравюрах. Мифологи, историки, философы… Без комментариев.

Многие практики – религиозные, магические и психоаналитические, связывают познание себя со стыдом, виной и вообще – травматическим опытом. Это действительно так – но лишь на первом этапе.

Настоящее познание себя рождает сострадание. Иначе ты познаешь не себя, а свое Супер-Эго.

Важно понимать, что когда мы работаем с картами Таро, главное, что мы делаем – это раскрываем историю. Пока карты лежат на столе рубашкой вверх, мир еще не создан. Хаос царит повсюду, и явления, состояния неотличимы друг от друга. Все они – скорее в потенциале, в свернутом порядке, который для непосвященного (или не-катектированного) взгляда выглядит как сплошной фон, рубашка колоды.

Самость – странное понятие, которым обычно определяют разные формы идентичности, как они подразумеваются в различных системах знаний.

Одной из основных сложностей в описании самости всегда была проблема «внешнего» и «внутреннего», дихотомическая сшибка, в результате которой ряд исследователей оказывается на стороне концепции самости как внешней, трансцендентной реальности, другие утверждают ее внутреннюю, имманентную природу, третьи же склонны полагать, что некоторым образом самость является и тем и другим, по-разному «определяя себя» в нашей психике.

За идею и ее воплощение спасибо kateksis, без которого это было бы невозможным.


Грегори Бейтсон напоминает нам (и с ним согласны философы структуралистской школы), что, говоря о различных аспектах нашей жизни, мы склонны называть, в общей сложности, некие «субъекты», которые связаны некоторыми «предикатами». Но так устроен язык, а не реальность. Пытаясь относиться к реальности таким образом, как если бы речь шла о языке, мы выпадаем из контекста, оставляя себе чрезвычайно узкое поле деятельности.

На первый взгляд кажется, что это совершенно противоречит постмодернистскому пониманию мира, с его текстуальностью и интертекстуальными связями. Однако, это не так.