Экстаз: no exit?

[cantadora_09]

Экстаз – это не удовольствие. Вернее, не только и не столько удовольствие. Само слово происходит от греческого ἔκστασις, обозначающего, по разным версиям, смещение, нахождение вовне, пребывание вне себя. Буквально же, я думаю, его можно перевести как «вне формы» или «из формы».

Экстаз обозначает снятие ограничений, расширение сознания, покидание привычных границ, а значит – способность увидеть и использовать новые возможности.

Именно поэтому экстатические практики, предполагающие «кайф» и только удовольствие, ради самого удовольствия, – бессмысленны. Они не делают нас другими и не открывают новому. Впрочем, практики здесь ни при чем: чаще всего в нашем культурном (западноевропейском индустриально-ориентированном) контексте предлагаются не они, а их суррогаты – ритуалы, мантры и молитвы «в усеченной форме», когда канал открывается, но больше ничего не происходит. Но это все равно, что открыть кран с горячей водой, подставить руки под струю, дождаться, пока сморщатся подушечки пальцев – и объявить себя «магом горячей воды».

Удовольствие («нагревание») может быть побочным продуктом изменения: когда ребенок, ползавший на четвереньках, встает на ноги, он переживает экстазис, выход за пределы себя-ползающего. Это всегда наполняет наслаждением. Но наслаждение есть качество явления, а вовсе не его смысл.

Поэтому, когда Алистер Кроули говорит, что целомудрие должно погибнуть в экстазе, он не предлагает монахам и аскетам порвать на себе власяницы и начать совокупляться направо и налево, взвизгивая от похоти. Он имеет в виду, что адепту необходимо разорвать «целую» оболочку своего невежества, магической девственности, атавистического страха и профанической инерционности, чтобы оказаться в новом состоянии за пределами прежнего. Оно окрашивается восторгом благодаря расширению осознания и обретению доступа к большему внутреннему простору, а не потому, что вы нарушили табу и «сделали то, что запрещала мама».

Говоря психоаналитическим языком – невротик никогда не достигает экстазиса, потому что до ужаса его боится: обученный жить в тесных рамках и «прошитый» правилами и нормами, он воспринимает любой выход как смерть. И поэтому держится за скорлупу «целомудрия» до последнего, буквально отождествляя себя с ней (недаром большая часть невротических проблем связана с сексуальностью). Потому, кстати, невротик бежит со всех ног от любого удовольствия, так как безошибочно узнает в нем признаки экстазиса.

Пограничный человек допускает опыт и переживания экстазиса, может спонтанно «входить» в него и также спонтанно «выходить», сохраняя при этом связь с обеими реальностями. Но он не обладает умением ограничивать себя и структурировать переживания, и в результате, бывает, просто не может понять и определиться, кто же он и «где находится».

Многие пограничные личности вообще не умеют осознавать себя в экстазисе, а значит, не могут адекватно воспользоваться его преимуществами. Но в то же время, и «скорлупа» невротических оболочек им тесна. В итоге такие люди часто проживают жизнь, отчаянно борясь с измененными состояниями сознания и бессознательно стараясь «удержаться» на поверхности обыденной реальности. Если же этого сделать не удается, и время от времени все же происходит «соскальзывание», этот процесс становится очевидным не только для пограничного человека, но и для окружающих. И тут уж невротики, живущие в вечном страхе лишиться невинности, либо нападают на такого человека, либо подвергают его социальной изоляции.

На психотическом же уровне проблема экстазиса в нашем понимании «растворяется». Здесь нет как таковой формы, которую можно было бы покинуть и, вероятно, поле возможностей перманентно находится в неком кипящем состоянии, так что психотик не «выходит» и не «входит». Он просто пребывает в нем.

Мы знаем о психотических феноменах слишком мало, чтобы говорить, насколько реальны те или иные состояния – например, «психотические страдания», «психотическая дезорганизация» и так далее, или же они представляют собой проекцию «страхов неограниченности» в обществе, где невроз определен как «норма». Я склонна думать, что психотики оказываются в закрытых учреждениях не для того чтобы быть «вылеченными», а чтобы оградить от них невротиков. Выход же (экстазис) «безумного» из больницы становится своеобразным – порученным ему социумом как козлу отпущения – отыгрыванием вовне, единственным, какое невротик может себе позволить.

Возможно, Кроули ополчился на христианство в том числе по этой причине. Он не мог не понимать, что казнь еретика или ведьмы, вообще нарушителя морального закона, предлагает «праведнику» на мгновение пережить то же освобождение энергии, тот же экстазис, но назвать это по-другому – и попытаться прикоснуться к тайне, оставшись «невинным». Также поступают те, кто умерщвляет плоть и занимается самоистязанием: здесь страдание – это наслаждение, переодетое, чтобы иметь право быть представленным на празднике законодателей. Проблема не в том, что адепт истязает себя – он свободен распоряжаться своим телом и душой как пожелает – проблема в том, что он лжет.

XI Аркан Таро Тота, изображающий Бабалон на Звере, показывает момент вхождения в практику на экстатическом уровне – в том числе, и момент выбора: ты делаешь это, чтобы выйти за пределы, или чтобы только получить вторичные выгоды, в виде удовольствия, тщеславия, торжества над профанами?

Это испытание: пройти XI Аркан – означает узнать и быть готовым принять, насколько ты искренен и подлинен в своем делании, насколько способен быть независимым от коловращения Колеса Фортуны – предыдущей системы ценностей и привычной картины мира – в его не только социальном, но и магическом смысле.

Ты не можешь знать, что произойдет после того как ты примешь чашу Бабалон. Просто потому, что этого еще нет в твоей реальности, ты создаешь это самим актом посвящения.

Экстаз – это только прыжок, растяжка. Ничего больше.

Comments

[cantadora-09.livejournal.com]

Спасибо за дополнение, почти со всем согласна. Особенно, что касается "бэд трипа". Но все дело в том, что о "бэд трипах"-то как раз и не говорят разного рода "гуру" и "специалисты", направо и налево предлагающие народу "инициации", "приобщение к тайнам" и "тантру". Тем самым они создают у непосвященных впечатление, что, грубо говоря, из любого оргазма можно достичь просветления (особенно - за определенную сумму). А что касается невротика, то тут, мне кажется, все логично - когда его наказывают няньки за мастурбацию, речь идет о свободе, ничем не ограниченной возможности исследовать себя, которая насильственно ограничивается чужими рамками. Ребенок, не будучи способен им противодействовать, вынужден "возлюбить" их, и впредь будет отказываться от удовольствия. В данном случае "рамки наказания" и были рамками мира.

[kateksis.livejournal.com]

Прекрасно написано, но 1. Далеко не всегда экстатические практики сопровождаются примитивным физическим кайфом. Многие мистериальные обряды, инициирующие переходы человека на новые ступеньки его социального и психологического бытия предполагают скорее мазохистический кайф ― претерпевая физические и эмоциональные страдания в момент самого обряда, посвящаемый может испытывать моральное превосходство над болью и страхом, а также предвкушать свое последующее торжество от обретения нового качества. Отчасти к этой категории "некайфового" экстаза можно причислить и психоделические "бэд трипы", если им предшествует должная психологическая подготовка и (или) они проводятся при грамотном и экологически чистом сопровождении. 2. Я бы не был столь категоричен, говоря, что "невротик бежит со всех ног от любого удовольствия, так как безошибочно узнает в нем признаки экстазиса." Невротик может, например, бессознательно смешивать любое удовольствие с первичным, довербальным удовольствием от младенческих мастурбаций, которые жестко пресекались его няньками. Классика жанра: элементарный вытесненный страх наказания за удовольствие приводит к "непонятно откуда" возникшему страху получить удовольствие.