![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Эон Гора
Посвящается моей аналитической группе
Новый эон – как новое тело и новое дитя, которое растет у нас на глазах. И нам не всё еще понятно, и никогда не будет понятно всё. Мы видим рождение, бурный рост, настолько красивый и сильный, что он даже пугает, захватывая чувства и разум, отнимая привычные категории. Но дает он больше.
Я давно думала, почему З.Фрейд, будучи однозначно свидетелем нового эона, увидел, но не понял его? И почему К.Г.Юнг, будучи совсем рядом с Фрейдом, увидел так ясно?
Возможно, так произошло потому, что Фрейд был по-настоящему правильным, по-настоящему честным. Он был очень хорошим учеником.
Безнадежно викторианский, ограниченный и со всех сторон зажатый рамками своей средневековой этики, Фрейд видел, как поднимается новый эон, но трактовал его в вульгарно-апокалиптическом духе. Новый эон стал музыкой множественности, радостью узнавать других и делиться с ними новым. Но для Фрейда не существует множественности, не существует разнообразия, не существует взаимности. Потому что взаимность возможна лишь тогда, когда ты сам признаешь безусловную инаковость другого и других и способен рассмотреть свою правду в созвездии множества чужих правд.
Любая критика Фрейда выглядит обвинением не потому, что критикам хочется на него нападать, а потому, что приближение к монадному миру всегда вынуждает отыгрывать апокалипсис. Если вариантов всего два – правота или фрагментация, система будет цепляться за правоту.
Это система Иерофанта, где жрец-монада беседует со своими детьми («отныне вы не рабы Мои, но дети» – один из смысловых центров христианства). С этого начинался прежний эон, с автономизации монад, формирования границ и опробования фигуры эго, в своем роде эон геометрии, размечивания мира сигнатурами и превращения его в условности классической математики, с ее целыми числами и логическими операциями.
В новом эоне условность возвращается к реальности через иррациональность. Жрец больше не один, их много, и они постепенно осознаются как множество, живая, но не доминантная среда Вожделения. Лики святых на заднем плане этой карты не имеют центра, и в этом смысле не имеют власти. Причем, вся штука в том, что не имеет власти и Бабалон. Она не управляет и не принуждает, она существует и максимально свободно проявляет себя. В этом и суть. Когда Фрейд – философ старого эона – видит эон новый, он говорит: «Я вижу огонь, и этот огонь пожрет вас». Философ нового эона знает, что огонь пылает внутри, и все, что он может уничтожить, – ветхую монадность, которая взяла на себя слишком много.
Нам всем предстоит осознать идеи нового эона: целостность не означает монадности, монадность не означает правоты. Нам нужно прекратить мыслить в категориях правоты и грешности. Дело не в монотеизме, политеизме или любом другом ограниченном религиозном явлении. Дело в том, чтобы дать место и время правде, своей и чужой.
Кстати сказать, психологическая группа прекрасно моделирует эти процессы. В группе нет правоты (и в классическом смысле – нет исцеления и искупления), в ней есть лишь явления, разного вкуса, цвета и автопоэтического потенциала. Поэтому группа является прекрасным шансом переживания нового эона.
В других ситуациях, в других смыслах, с другими возможностями, этот шанс будет другим. Но он останется самим собой. Главное – не становиться слишком хорошими учениками. Потому что у Эона Гора нет учеников, нет пророков и нет последователей. Нет «правильных» ритуалов. У него есть участники и создатели.

Посвящается моей аналитической группе
Новый эон – как новое тело и новое дитя, которое растет у нас на глазах. И нам не всё еще понятно, и никогда не будет понятно всё. Мы видим рождение, бурный рост, настолько красивый и сильный, что он даже пугает, захватывая чувства и разум, отнимая привычные категории. Но дает он больше.
Я давно думала, почему З.Фрейд, будучи однозначно свидетелем нового эона, увидел, но не понял его? И почему К.Г.Юнг, будучи совсем рядом с Фрейдом, увидел так ясно?
Возможно, так произошло потому, что Фрейд был по-настоящему правильным, по-настоящему честным. Он был очень хорошим учеником.
Безнадежно викторианский, ограниченный и со всех сторон зажатый рамками своей средневековой этики, Фрейд видел, как поднимается новый эон, но трактовал его в вульгарно-апокалиптическом духе. Новый эон стал музыкой множественности, радостью узнавать других и делиться с ними новым. Но для Фрейда не существует множественности, не существует разнообразия, не существует взаимности. Потому что взаимность возможна лишь тогда, когда ты сам признаешь безусловную инаковость другого и других и способен рассмотреть свою правду в созвездии множества чужих правд.
Любая критика Фрейда выглядит обвинением не потому, что критикам хочется на него нападать, а потому, что приближение к монадному миру всегда вынуждает отыгрывать апокалипсис. Если вариантов всего два – правота или фрагментация, система будет цепляться за правоту.
Это система Иерофанта, где жрец-монада беседует со своими детьми («отныне вы не рабы Мои, но дети» – один из смысловых центров христианства). С этого начинался прежний эон, с автономизации монад, формирования границ и опробования фигуры эго, в своем роде эон геометрии, размечивания мира сигнатурами и превращения его в условности классической математики, с ее целыми числами и логическими операциями.
В новом эоне условность возвращается к реальности через иррациональность. Жрец больше не один, их много, и они постепенно осознаются как множество, живая, но не доминантная среда Вожделения. Лики святых на заднем плане этой карты не имеют центра, и в этом смысле не имеют власти. Причем, вся штука в том, что не имеет власти и Бабалон. Она не управляет и не принуждает, она существует и максимально свободно проявляет себя. В этом и суть. Когда Фрейд – философ старого эона – видит эон новый, он говорит: «Я вижу огонь, и этот огонь пожрет вас». Философ нового эона знает, что огонь пылает внутри, и все, что он может уничтожить, – ветхую монадность, которая взяла на себя слишком много.
Нам всем предстоит осознать идеи нового эона: целостность не означает монадности, монадность не означает правоты. Нам нужно прекратить мыслить в категориях правоты и грешности. Дело не в монотеизме, политеизме или любом другом ограниченном религиозном явлении. Дело в том, чтобы дать место и время правде, своей и чужой.
Кстати сказать, психологическая группа прекрасно моделирует эти процессы. В группе нет правоты (и в классическом смысле – нет исцеления и искупления), в ней есть лишь явления, разного вкуса, цвета и автопоэтического потенциала. Поэтому группа является прекрасным шансом переживания нового эона.
В других ситуациях, в других смыслах, с другими возможностями, этот шанс будет другим. Но он останется самим собой. Главное – не становиться слишком хорошими учениками. Потому что у Эона Гора нет учеников, нет пророков и нет последователей. Нет «правильных» ритуалов. У него есть участники и создатели.