Поствербальный мир: там, где мы
Mar. 22nd, 2013 01:55 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
cantadora_09За идею спасибо kateksis :)
Вытеснение – это свойство не психики, а языка. Психика действует как сеть, в которой то, что не принимается, не осознается или же не нужно в данный момент, попросту «исчезает», растворяется, превращаясь из облаков осознанности в диффузную имплицитную информацию-массу, которая может в любой момент «собраться» в то же облако, но уже на новом уровне. И это не есть вытеснение, это просто мерцание внимания. Приблизительно так, согласно современным данным, работает мозг.
Вытеснение является реальностью, но реальностью на уровне вербального. Если нечто вытесняется, то оно вытесняется не из психики и не из восприятия объективного мира, а из дискурса. Об этом просто перестают говорить. С близкими, с далекими, с теми, кто интересен или неинтересен, и прежде всего – с собой. Информация как вероятностная «точка фокусировки» продолжает существовать, но она целенаправленно не формируется как языковая реальность. Например, во времена не апартеида, а более смягченной расовой дискриминации, негров (евреев, краснокожих) не принимали в «приличном обществе», но об этом предпочитали не говорить. В другие времена женщинам отказывали в приеме на работу или в том же уровне зарплаты, которую платили мужчинам за аналогичный труд, но также ни в коем случае не говорили, что так происходит потому, что женщины поражены в правах.
Гениальность формулы вытеснения в том, что она предполагает, что дискурс равен реальности. И исходя из этого предположения, действует. Любопытно, что Фройд, имея на руках все данные, свидетельствующие о том, что это не так (истерические феномены соматических ответов на сложные ситуации буквально «возвращают» человеку реальность вне зависимости от того, укладывается ли она в его дискурс), утвердил в психоанализе как раз противоположную точку зрения. Если нечто было извлечено из языка, это означает, что оно было вынуто из психики, «закрыто» в неком шкафу и оттуда влияет на психическую жизнь человека. Но из психики ничего не было вынуто, все осталось на прежнем месте. Вынута была вербальная схема из языка, один из ключей, которых миллионы висит на связке. Но поскольку человек привык пользоваться именно этим ключом чаще других, его утрату он переживает как утрату части психики или ее содержания.
То, что «возвращалось» к клиентам Фройда, было не вытесненное в бессознательное содержание, а способность называть вещи своими именами – более или менее адекватными. Современные мистики и маги отмечают, что это очень похоже на управление духами и демонами: овладеть демонической силой можно, узнав ее имя и назвав его. Таким образом, будучи переведенным в поле дискурса, демон становится управляемым, поскольку становится видимым – потому что человек видит через язык.
Психоанализ эпохи Фройда – это прекрасная вербальная практика, которая в процессе своего развития подарила нам возможность так долго, ярко и внимательно изучать дискурс, чтобы в конце концов понять, что мы шли по собственным следам и способны выйти за пределы дискурса. И вот там, где мы за них выходим, начинается настоящее познание себя. С восхищением и ужасом, и с огромными возможностями.
Вытеснение – это свойство не психики, а языка. Психика действует как сеть, в которой то, что не принимается, не осознается или же не нужно в данный момент, попросту «исчезает», растворяется, превращаясь из облаков осознанности в диффузную имплицитную информацию-массу, которая может в любой момент «собраться» в то же облако, но уже на новом уровне. И это не есть вытеснение, это просто мерцание внимания. Приблизительно так, согласно современным данным, работает мозг.
Вытеснение является реальностью, но реальностью на уровне вербального. Если нечто вытесняется, то оно вытесняется не из психики и не из восприятия объективного мира, а из дискурса. Об этом просто перестают говорить. С близкими, с далекими, с теми, кто интересен или неинтересен, и прежде всего – с собой. Информация как вероятностная «точка фокусировки» продолжает существовать, но она целенаправленно не формируется как языковая реальность. Например, во времена не апартеида, а более смягченной расовой дискриминации, негров (евреев, краснокожих) не принимали в «приличном обществе», но об этом предпочитали не говорить. В другие времена женщинам отказывали в приеме на работу или в том же уровне зарплаты, которую платили мужчинам за аналогичный труд, но также ни в коем случае не говорили, что так происходит потому, что женщины поражены в правах.
Гениальность формулы вытеснения в том, что она предполагает, что дискурс равен реальности. И исходя из этого предположения, действует. Любопытно, что Фройд, имея на руках все данные, свидетельствующие о том, что это не так (истерические феномены соматических ответов на сложные ситуации буквально «возвращают» человеку реальность вне зависимости от того, укладывается ли она в его дискурс), утвердил в психоанализе как раз противоположную точку зрения. Если нечто было извлечено из языка, это означает, что оно было вынуто из психики, «закрыто» в неком шкафу и оттуда влияет на психическую жизнь человека. Но из психики ничего не было вынуто, все осталось на прежнем месте. Вынута была вербальная схема из языка, один из ключей, которых миллионы висит на связке. Но поскольку человек привык пользоваться именно этим ключом чаще других, его утрату он переживает как утрату части психики или ее содержания.
То, что «возвращалось» к клиентам Фройда, было не вытесненное в бессознательное содержание, а способность называть вещи своими именами – более или менее адекватными. Современные мистики и маги отмечают, что это очень похоже на управление духами и демонами: овладеть демонической силой можно, узнав ее имя и назвав его. Таким образом, будучи переведенным в поле дискурса, демон становится управляемым, поскольку становится видимым – потому что человек видит через язык.
Психоанализ эпохи Фройда – это прекрасная вербальная практика, которая в процессе своего развития подарила нам возможность так долго, ярко и внимательно изучать дискурс, чтобы в конце концов понять, что мы шли по собственным следам и способны выйти за пределы дискурса. И вот там, где мы за них выходим, начинается настоящее познание себя. С восхищением и ужасом, и с огромными возможностями.
