Новое платье короля

[cantadora_09]

Какую историю ты рассказываешь? Нарративные терапевты говорят, что от того, какой внутренний сюжет и – главное – способ его рассказывания для своей души ты выбираешь, зависит то, кем и чем ты в конечном счете являешься.

Это интересное объяснение, и оно рабочее. Сколько раз я видела людей, которым для описания собственной жизни, своих интересов и склонностей, своих близких, хватает двух-трех слов, куцых предложений или стандартной истории с потертостями от частого использования. Рядом с ними гордо поправляют аккуратные воротнички «сложные», «знающие себе цену» и «глубокомысленные», которым пришлась по нраву какая-нибудь замысловатая сказка, с долгим зачином, лирическими отступлениями и невнятной, но зато красиво прописанной моралью. На них машут рукой здравомыслящие телеграфисты, которым важно передать информацию, и ради экономии слов и места они обрисовывают мир деловитыми сокращениями: «родился зпт», «учился тчк», «работаю мнгтч».

Но самое интересное ведь не это. Самое интересное – подробности историй, какими они выглядят для самих людей и для тех, кто с ними рядом. История, рассказ – как одежда, которая сплетается из наших собственных чувств и мыслей, из наших реакций на мир, и так же, как одежда, она может быть наглаженной или мятой, быть впору или жать, подчеркивать цвет глаз или шокировать вульгарностью тона. Такая одежда – всегда немного новое платье короля, потому что самим человеком не замечается и воспринимается как часть его личности, жизни, чуть ли не судьбы. Определяя для себя, что костюм имеет такой-то покров, рукава следующей длины, а пуговицы, скажем, «на мужскую сторону», человек одновременно делает это достоянием других, приглашая их полюбоваться изгибами и складками платья. И горе тому, кто не сможет увидеть нужного фасона: платье-то всегда соткано из чудесной ткани, распознать которую дано только умникам!

Правда, есть одна загвоздка. В отличие от реального платья, нарративная одежда, которую мы для себя шьем, не является один раз и навсегда созданной и изолированной. Она не садится по фигуре, чтобы неснимаемой пройти с нами через всю жизнь. Ей обязательно нужны портные-коллеги. Те, чьи нити внимания, уважения и любви прикасаются к нашему полотну, меняют его, делятся с ним своими красками и секретами пошива, те, кто готов принять наши собственные портняжьи навыки и применить к своему платью.

Нарративные терапевты и исследователи нарративности часто забывают об этом. Нет, разумеется, суть нарративной терапии именно в том, чтобы «перерассказать», «переписать» историю, которую клиент рассказывает себе, творчески изменить сказку, которая завела его в тупик. Но это только первый шаг. Если не научить человека делиться своими рассказами с другими, обмениваясь мотками ниток и разновидностями ткацких станков, он так и останется невидимым для других – в странной одежде, на которую окружающим, по его мнению, не хватает ума.

В этом смысле никакая история не бывает полной. Но она всегда бывает подвижной. Здорово, если у вас есть несколько историй, и вы, играя с миром, можете менять их, украшать, превращать в другие истории и с интересом и любопытством наблюдать, что же у вас получилось. Правда, тогда у вас может не получиться величественной саги или драматической заметки в криминальной хронике, но зато будет захватывающая сказка, которую по-настоящему интересно жить.